Диалог с Мачулиной: контрасты современного искусства
Прежде я и предположить не могла, что произведения искусства могут так многогранно, тонко и свободно раскрываться уверенным и спокойным женским голосом. Я такое не испытывала: закрыв дверь выставочного центра, в котором проходила выставка «Коллективное сознательное. Диалоги с классикой», под кураторством художника и арт-критика Дианы Мачулиной, казалось, я выхожу из другого мира, в котором каждая работа художника, живая. Та или иная картина, инсталляция – талантливые обитатели того мира, и познакомившись с ними, я знакомилась с собой.
Когда внутри человека есть искусство, он умеет о нем говорить. Это я о Диане Мачулиной.
Как Вы познакомились с Северной Осетией, с чего началось сотрудничество с местными художниками?
Все началось в 2015 году, когда Министерство культуры РФ приняло решение выдавать стипендии региональным молодым деятелем культуры, 10 из них поручили распределять Творческому Союзу Художников, филиал которого существует и в Северной Осетии. Анна Кабисова из Владикавказа сбыла одним из стипендиатов. Это был мой первый контакт с Осетией. Мне очень интересно с ней работать, она точно видит сущность проблемы, которую ей надо отобразить, профессионально подходит и к концепции, и к формальному воплощению. Директор Северо-Кавказского филиала ГЦСИ Галина Тебиева увидела итоговую выставку “Коллективное сознательное. Диалоги с классикой”, заинтересовалась, и пригласила показать ее во Владикавказе.
Вы курируете форум молодых художников Северного Кавказа. Расскажите о начинке форума, о процессе проходящего симпозиума.
После «Диалогов» ГЦСИ меня пригласил курировать V форум молодых художников Северного Кавказа «ART КАВКАЗ NEXT» , сосредоточенный на современной фотографии, которая, однако, не исключает выхода в пространство, создание объектов, комментирующих фото. Тема форума “Иные”, и подразумевает рассказ об идентичности. Участники - 14 молодых фотографов из Чеченской Республики, Республики Дагестан, Республики Кабардино-Балкария, Краснодарского края и Северной Осетии, и еще один из Испании. Будут представлены фотоработы, видео, как жанр, вытекающий из фото, пространственные объекты. И работа с архивными фотографиями - ведь без прошлого нет будущего. У Заура Цугаева — проект, посвященный семейным архивам, которые складываются в архив страны, у Магомеда Хадисова - заброшенной архитектуре. Функция современного искусства и в сохранении, в спасении. Это не показ заранее подготовленных работ, они будут сделаны художниками специально для Форума. У тех, кто приехал из других республик - две части работы: рассказ о своем регионе, а здесь творцы попытаются составить свою точку зрение о местной ситуации.
Интерпритируйте слово «Идентичность»
" Говоря идентичность, мы чаще всего подразумеваем этнос, и религиозную идентичность, которая часто сливается с этнической. Часто случается: религия, как то, что должно поддерживать и направлять тех, кто ее принял, становится воинствующим объединением, попыткой склонить других в эту же сторону? но невозможно ведь всем жить по одной модели. То, что нужно любить и уважать, превращается в угрозу. Мне кажется, именно художникам нужно говорить об этом, потому что на территории культуры и искусства такие вопросы решаются мирным способом. Художник не может нанести вред, он стремится к примирению. Разница должна стать предметом, поводом для общения, познания нового, а не предметом конфликта.
Есть какие-то особенные черты, присущие художникам Северного Кавказа?
В Северной Осетии велика роль традиций. Наши участники следуют тому, что делали предки. Они очень бережно относятся к традициям, к религии, размышляют об этом. Если во многих российских регионах боятся затрагивать тему религии, то здесь хотят об этом говорить, потому что это на самом деле важно, это желание понять и вникнуть.
Какие советы Вы даете молодым художникам?
Тема идентичности довольно избита. Наша принципиальная задача – отойти от однозначности, потому что это дело пропаганды, а не дело художника.
Художник должен ставить все под сомнение. Все проверить, пытаться раскритиковать. Поэтому часто современные авторы говорят об идентичности угнетенной и страдающей. Если мы говорим об идентичности процветающей, то надо в ней найти какую-то червоточину, указать на проблемы. Не из вредности, а чтобы их исправить, чтобы понимать, что можно совершенствоваться. Когда мы обсуждаем проекты, я за то, чтобы куратор не держал в тайне, что происходит, чтобы процесс был коллективным, обсуждение открытым.
Успешная выставка - это та, в которой смыслы натягиваются между работами. Они не только хорошо устроены внутри каждого проекта, но проекты перекликаются друг с другом. У нас не те бюджеты, как на Западе, поэтому есть проблемы технического воплощения каждой задачи, необходимо решить, как это сделать убедительно, но в рамках бюджета.
Вы - верующий человек? Как Вы понимаете Бога?
Я не религиозный человек, но я верю в разумную действительность: у всего есть причина, следствие. Человек должен ответственно относиться к своей жизни, и к жизни окружающих, ценить других не меньше, чем себя, и пытаться сохранить гармонию. Нельзя перекладывать все на высшую волю.
Когда пришло осознание того, что Вы хотите заниматься искусством?
Я не принадлежу никакой художественной династии. Мама-врач, папа-экономист, а я с детства очень хотела стать художником, но другого пути, кроме классической школы, я поначалу не нашла. Потом я поступила еще и в ИПСИ, начала заниматься инсталляциями, объектами, связанными с живописью, но помещенной внутрь предметной объемной среды. И когда случайно мне пришел в голову проект, который, по моему мнению, должен был быть воплощен в живописи, и проект понравился, я попала в дурную ситуацию, которая часто случается художниками. Когда автор создает нечто оригинальное, то кураторы и галеристы вынуждают его не развиваться дальше, а делать то, что однажды имело успех. Поэтому мне “зарезали” очень много идей, которые были мне дороги, и вынуждали заниматься именно живописью.
Основа современного искусства - классика?
Конфликт между современным подходом к искусству и традиционным представлениями ложный. Он существует в представлениях тех, кто защищает традиции, но при этом не осознает, что в момент, когда какая-та традиция появляется, она является новой по отношению к предыдущим. Искусство всегда было современным. В любой момент своего развития. Ныне знаменитые авторы, считающиеся классиками, нарушали какие-то нормы - и Рембрандт, и Репин.
Место живописи на рынке искусства?
Живопись хоть как-то продается - даже при упадке российского арт-рынка, который вроде бы расцвел в середине 2000-х, но теперь по ряду очевидных внешних причин угас. Тем более фигуративная, «понятная». Поэтому множество академически воспитанных молодых художников насильно пытаются себя внедрить в современное искусство, они подверстывают какие-то философские теории под картинки. И галеристы продвигают это «живописное движение», потому что это имеет коммерческие перспективы, продается. На Западе последние 20 лет происходит возрождение живописи - но это связано не столько с рынком, сколько с тем, что формализм исчерпал себя.
Возможно ли научить человека творчеству, влюбить в искусство?
Конечно, ведь откуда-то берутся коллекционеры, меценаты. Это люди, которым чего-то не хватает в обычной жизни. Вообще, для любого увлеченного зрителя – это ключ к пониманию жизни.
Современное искусство – это реализм. Оно - не фантазия, и разрывает отношения с внешним миром, наоборот, то, что за жизнью пристально наблюдает и вытаскивает смысл, передает его зрителю. Чем больше у человека опыта зрителя, слушателя, тем больше он может получить удовольствия, найти параллелей и ассоциаций. Иногда зритель сам начинает заниматься искусством, когда начинает понимать методику.
Есть замечательный пример: бизнесмен из Вологды Герман Титов познакомился с отцом московского концептуализма Андреем Монастырским. Слушая его, он стал принципиально по-другому смотреть на мир. За свой счет Герман стал издавать Библиотеку московского концептуализма. А потом и сам стал делать художественные произведения, его последняя выставка “Жена астронавта, или приходите завтра”. Для нее, он, в частности, нашел каталог советской мебели 70-х с потрясающим космическим дизайном. Но самое интересное - что эта мебель не существовала, была спроектирована в единственных экземплярах. В этой виртуальности что-то от «Омона Ра» Пелевина. Центральная инсталляция на выставке: заходишь за черный занавес в комнату-цилиндр и видишь вдалеке фотоработу в золотой раме, теплым светом светится вдали. Пройти к ней нужно по качающемуся из стороны в сторону балкону, потом необходимо закрыть глаза. Ты понимаешь, что стоишь на месте и никуда не движешься, движется цилиндр, зрение обманывает даже наш вестибулярный аппарат, и нужно научиться не верить своим глазам, найти другой подход.
Есть мнение, что язык живописи, музыки и архитектуры всем понятен и не требует перевода. В чем тогда задача арт - критика, Ваша задача?
Отвечу вопросом на вопрос: для чего нужно искусство? Некоторые считают, что искусство - ценность, которой нужно обладать. Если ей обладает музей – это престиж государства, привлечение туристов, если частный коллекционер - это престиж и инвестиция, то есть это все про деньги, про то, чтобы вскарабкаться по лестнице иерархии. Обычный человек не может владеть, но может посмотреть в музее. Молчаливый визит…Что это ему дает? Сейчас все чаще куратор выставки или искусствовед проводит экскурсии для зрителей. Это важно, потому что современное искусство - возможность общения, обратной связи. Мастерство художника не в том, чтобы вызвать одномоментную эмоцию, а в том, чтобы вывести человека на дальнейшее размышление, дать ему возможность получить эмоции, а потом носить их с собой, вспоминать и применять.
Нужны ли человеку сказки?
Сказки – это универсальные метафоры, всегда применимые в дальнейшей жизни. У меня есть работа, посвященная труду, о том, что это - удовольствие или то, чего хочется избежать и стремиться бездельничать. Центральная вещь – это картина, которая написана по мотивам сказки “Три пряхи” братьев Гримм. Суть в том, что повезло тому, кому работать не придется - тот останется красивым, а труд – это неприятно и уродливо. Я рисую этих прях в духе классической, академической картины с идеальными пропорциями, где все совершенно, но гармонию нарушают профессиональные травмы. Три мойры, богини судьбы, но они не свою судьбу прядут. Этот труд однообразный, не творческий, в котором нет результата для того, кто трудится. Именно такой труд уродлив.
Уорхол как-то сказал, что настоящий художник производит вещи, которые не нужны людям. Но он чувствует, что дать их людям - его призвание. Что бы вы ему ответили?
Есть множество позиций, которые Уорхолу противоречат. Я придерживаюсь такой, что искусство - инструмент изменения общества. Художник становится голосом для многих бессловесных людей, вещей и явлений, говорит за них и ради них.
От чего или от кого нужно спасать современное искусство?
От цензуры. Она довольно многолика. Достаточно перерезать финансирование, и становится сложно что-то созидать. Мы знаем, что советский андеграунд был прекрасен, хотя делался в довольно герметичной ситуации. Следовательно, искусство может существовать в подполье. Но хотелось бы, чтобы оно все-таки было среди зрителей и имело возможность свободного публичного высказывания.
Что Вас трогает до слез?
Такое со мной часто случается. А.. Я знаю. Недавно читала ребенку “Маленького Принца” и так и не смогла дочитать отрывок, в слезах сказала ”ой, что-то мне спать хочется”. Ну вот, вспомнила эту книгу, и опять…