Надежды обвиняемых по делу Цкаева, о том, что дополнительная экспертиза была сфальсифицирована следователем, не оправдались
В Ленинском районном суде прошло очередное заседание по делу Владимира Цкаева, скончавшегося от побоев, нанесенных ему сотрудниками Иристонского УМВД по городу Владикавказ. Суд допросил двух экспертов по поводу биоматериалов с трупа Цкаева, переданных суду бюро судебно-медицинской экспертизы (БСМЭ) Северной Осетии.
На судебное заседание были вызваны Наталья Олейник завотделом судебно-медицинской экспертизы филиала центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз министерства обороны РФ, которая в 2015 года проводила повторное вскрытие и была в составе экспертной комиссии, проводившей вторую судмедэкспертизу, и замруководителя БСМЭ Тамерлан Гобеев.
Напомним, что эксперты были вызваны на допрос в связи с тем, что у сторон возникли вопросы по поводу коробки с биоматериалами с трупа Цкаева. Так стороны пытались понять, почему на указанной коробке стоит дата 5.02.2016 год, тогда как повторная экспертиза проводилась с апреля по июнь 2016 года, и была ли эта коробка вообще передана на экспертизу в Москву. Подсудимый Сослан Ситохов даже обвинил следователя Аслана Хугаева в фальсификации повторной судмедэкспертизы в Москве. По его словам, коробка не была передана в Москву, а следователь передал экспертам совсем другие материалы, но какие именно не сказал.
«Это говорит о том, что последняя экспертиза сфальсифицирована Хугаевым. Я вам потом скажу, какие материалы он туда (в московское экспертное учреждение; прим. автора) предоставил. Вы сами удивитесь»,- говорил на прошлом заседании Ситохов.
Кроме того, на прошлом заседании суд без помощи эксперта не смог разобраться с имеющимися биоматериалами - что и в каком количестве содержится в коробке.
Допрос начали с Натальи Олейник. Ей на обозрение представили содержание коробки, в котором, по словам эксперта, находились парафиновые блоки из кусков органов трупа Цкаева и предметные стекла.
«Парафиновые блоки от 01.11.2015 года, то есть они изготовлены 01.11.1015 года», - сказала Олейник.
При изготовлении каждый парафиновый блок экспертом нумерует. Затем из этих блоков нарезаются тонкие пластинки, помещаются на предметное стекло и далее эксперт наблюдает их под микроскопом для выявления произошедших изменений в том или ином органе. При этом предметное стекло нумеруется в соответствии с парафиновым блоком, с которого взят срез.
По нумерации парафиновых блоков и предметных стекол, содержащихся в коробке, а так же по заключению московской экспертизы, которое было предоставлено на обозрение Олейник, эксперт заключила, что данные биоматериалы, вопреки мнению обвиняемых, все-таки находились у московских экспертов, так как нумерация совпадает с описанными в заключении материалами.
Сослан Ситохов так же пытался выяснить, куда делись две стеклянные банки.
- А что за две банки были стеклянные? – спросил подсудимый.
-В стеклянных банках у нас бывают фиксированные в формалине кусочки, которые пойдут на изготовление блоков, и в стеклянных банках без фиксации идут внутренние органы для химического исследования, - ответила Наталья Олейник.
- Эти две банки в Москву тоже поступили, но обратно не вернулись, - говорит Ситохов.
- Не вернулись потому что, видимо, были использованы. Вообще срок хранения влажного архива один год, - отметила эксперт.
- Не в сопроводительном письме, ни в экспертизе, нигде нет слова (о том), что они были израсходованы, и куда эти банки делись, - настаивал Ситохов.
Как выяснилось в ходе допроса, московская экспертиза все же указала эти банки в сопроводительном письме как «влажный гистологический архив», и вернула с имеющимися биоматериалами.
В начале допроса Тамерлан Гобеев сделал «небольшое заявление» о том, что в архиве бюро судебно-медицинской экспертизы (БСМЭ) был обнаружен пакет документов по делу Владимира Цкаева, принадлежащий следственному комитету. На вопрос судьи, как он оказался в архиве бюро, Гобеев предположил, что кто-то из сотрудников следственного комитета, когда возвращали биоматериалы с московской экспертизы, мог забыть эти документы в бюро.
- Я для себя хочу уяснить, Москва проводит экспертизу, сопроводительным письмом на имя Хугаева возвращает все это хозяйство (пакет документов; прим. автора), а оно почему-то у вас оказывается. К вам же кто-то должен был принести (эти документы), и оставить, - недоумевал судья.
- Не оставили, забыли видимо, - ответил Гобеев.
- А зачем приносили, - спросил судья.
- Так они расследовали, Ваша честь, - ответил вместо свидетеля адвокат защиты Юрий Багаев.
В пакете оказались оригиналы документов, таких как медицинская карта больного из РКБ, паспорт здоровья работника на имя Цкаева, акты допросов всех медработников РКБ и т.д., которые считались утерянными.
Кроме того, Гобеев представил суду копии расписки следователя Хугаева, который забирал биоматериалы с бюро для направления на московскую экспертизу.
Как пояснил Гобеев, в архиве БСМЭ ещё имеется химический материал с трупа Цкаева, который хранится при низких температурах, и в связи с этим не может быть представлен суду на обозрение.
Что касается вопроса, почему коробка не была опечатана учреждением, проводившим экспертизу, Гобеев пояснил, что по правилам коробка с биоматериалами опечатывается, однако не печатью, а просто скотчем. По его словам, экспертное учреждение опечатывает печатью и подписью коробки с биоматериалами только тогда, когда об этом есть требование от следователя.
«У нас в приказе есть такой пункт, что если есть такое требование (от следователя), то (коробка) может быть скреплена печатью», - сказал Гобеев.
Далее суд зачитал ответ от санкт-петербургского экспертного учреждения, где планировали провести вновь назначенную судмедэкспертизу. В нем говорилось, что ввиду загруженности, и отсутствия в штате специалиста в области клинических дисциплин, провести экспертизу в указанном учреждении «не представляется возможным». В связи с этим суд оповестил стороны, что необходимо дополнительное время для того, чтобы определиться с организацией, где будут проводить экспертизу.
Следующее заседание состоится в следующую пятницу 25 октября.