«Я знаю, что чувствуешь, когда тебя убивают»

 

- Когда слышишь: «Ну столько времени прошло, уже давно все закончилось, самым страшным были 14-й и 15-й годы», хочется кричать: «Не закончилось»! За все восемь лет ни одного дня не было, когда хотя бы была надежда, что закончилось. Перешло в хроническую фазу, а любое хроническое заболевание ведет к летальному исходу, это касается и ситуации с ДНР и ЛНР. При этом уже все забыли предпосылки, с чего собственно все началось. 

А началось все с Майдана, той самой революции, которую удалось погасить во многих республиках, но с которой все так «хорошо» получилось на Украине. Сначала велась усиленная пропаганда вступления в Евросоюз, а потом случилась так называемая «революция гидности». Появились специально обученные люди, провокаторы, задача которых крикнуть «вперед», раскачать толпу, причем с применением психотропных средств. Тот факт, что на Майдане были наркотики, - информация не из новостей. Моя соседка, живущая в городе Лисичанске, причем женщина политически нейтральная, повар по профессии, поехала туда, чтобы заработать деньги, готовить еду на Майдане. Когда в марте вернулась домой, ее здоровье существенно пошатнулось, а когда стало совсем плохо и она обратилась к врачам, те, к ее удивлению, поставили диагноз «наркотическая зависимость». То, что на Майдане подсыпались в еду и питье наркотики, говорили разные люди. В том числе и друг моего отца, который был в Киеве по своим делам и решил заодно посмотреть, что же там происходит. Он пришел, и смотрители Майдана повели его в палатку, угостили чаем. Как потом он вспоминал, всю ночь в гостинице его преследовало острое желание кого-то ударить, ощущение внутренней агрессии. Но к утру все прошло. 

Тем временем на Украине все чаще звучали лозунги: «Будем бить и резать москалей», «Мы - Европа, Россия - отстой», «Ненавидим Россию». Ненависть к России - этот нарратив был основной. А потом начались захваты по городам. Эти самые обученные люди приезжают толпой, вооруженной до зубов, захватывают здания СБУ, военные части, администрации городов. Мэры стали пропадать либо их на колени ставили прилюдно на площади. Это происходило на западе, потом эти вооруженные люди пришли к нам на восток. 

 

…Когда в Лисичанск прибыл автобус с западной Украины с вооруженными молодчиками, приехавшими «валить» памятник Ленина, собралось полгорода. Пацаны сбежались очень быстро - с палками, дубинами, прогнали их. То же самое произошло в Луганске, куда они же приехали со своими палатками, собираясь делать маленький Майданчик. Шахтеры отлупили их и выгнали. С этого началось противостояние. 

Они пришли со своей идеологией, со своими убеждениями, что Россия плохая, а Европа хорошая, Бандера - кумир, русский язык не достоин того, чтоб слетать с языка украинцев, украинцы - высшая раса, а русские - недочеловеки. С этой идеей они пришли к нам в Луганск, Северо-донецк, Лисичанск, Донецк. Они пришли убедить нас в том, что Майдан - хорошо. С этого собственно и начался конфликт, неприятием востока Украины майданных ценностей. 

А потом Турчинов, исполнявший обязанности Президента Украины на тот момент, нарушая все конституционные законы, отправляет армию на подавление восстания на востоке. Они это восстание принесли к нам, а мы его не приняли, и за это на нас направили армию. Вот в чем суть конфликта. Мы воспротивились этой псевдореволюции. И мы смотрели, как в наш край заходят эшелоны с градами, реактивными системами залпового огня, и удивлялись, зачем они поставили рядом с Северодонецком грады, они что стрелять будут? В это никто не мог поверить. А они стреляли, еще как стреляли. Сейчас, когда читаю в соцсетях «а откуда вы знаете, что бомбила именно Украина», хочется ответить - «ошибки быть не может, всегда понимаешь, откуда был «прилет». Более того, местные жители уже на слух определяют, из чего бьют - из миномета или это 120-милллиметровые снаряды, научились понимать разницу.

 

Научились четко определять, откуда летит снаряд, тем более все знали, где расположены украинские части, а где свои. А дальше напряженно слушаешь, потому что тонкий звук летящей мины - это звук смерти. Куда она прилетит: тебе под ноги, за сто метров от тебя, в соседний забор - не известно. И тогда чувство страха накрывает настолько, что забываешь обо всем на свете. Это неконтролируемый страх, неконтролируемый ужас ожидания взрыва, особенно, когда ты видишь чье-то разорванное тело, ужасные ощущения, никому не желаю их испытать. 

Нашему дому повезло, у нас «сталинка», а значит, вместо подвала бомбоубежище. В подвале вообще очень страшно, они пробиваются снарядами. Нам, когда мы сидели в бомбоубежище, было страшно, что дом сложится, если будет прямое попадание, тогда сразу - братская могила, не выберется никто. Нам повезло, дом уцелел, только стекла побиты. 

Моя сестра, мама и папа однажды сидели в бомбоубежище больше недели. С ними были соседи с новорожденным ребенком, недельного возраста, от всего происходящего у кормящей мамы пропало молоко. Потом сестра рассказывала, что ей еще долго мерещился его крик от голода. Магазины уже неделю как закрыты, есть нечего, продуктов нет, когда на час дали свет и прекратили обстрел, мать и сестра поднялись домой и успели испечь буханку хлеба, раздали детям. Этот час длился вечность. Взрослые о еде не думали, не думали ни о чем, кроме того, как выжить и спасти детей. Поэтому не верю сейчас интернет-комментаторам, пишущим, что сидят в бомбоубежище под обстрелами. Это ложь! В бомбоубежище нет связи. Там где стреляют, нет связи. И самое главное, в такие моменты тебе абсолютно плевать на соцсети, на то, что подумают другие. Это ложь! Потому что я знаю, что чувствуешь, когда тебя убивают. 

 

 

В информационном поле масса фейков, которые может определить даже не профессионал. К примеру, когда показывают, «как Россия бомбит Харьков» и по всему миру транслируется репортаж, где-то вдалеке разрываются снаряды, а рядом с корреспондентом зеленые деревья, машины едут, как обычно, люди ходят. Так не бывает. Эти фейки очевидны, но, наверное, до 14-го года я тоже не понимала, как выглядит дыра в стене от снаряда. 

Очередной пример: в станице Луганская есть детский садик, за неделю до начала Россией специальной военной операции туда привезли целый автобус иностранных журналистов. Целый автобус заграничных корреспондентов, каждый из которых выходил и снимал репортаж о том, как «кацапы», то есть «русские» обстреливают детские сады. И заголовки в западной прессе были соответствующие: «Путин обстреливает детские сады», «Россия убивает украинских детей» и все в этом духе. Это был фейк, очень грубый и дешевый, но с каким удовольствием на него «купились» западные журналисты. Не может быть ровной дыра в стене здания, снаряд не летит по прямой, он летит сверху. А в здании детского сада очень ровная и аккуратная дыра и рядом с ней целые окна. Так не бывает, даже если «прилет» за сто метров, стекол не бывает. Снаряд попадает в соседний дом, стекла в твоем доме разбиваются вдребезги. А в этом детском саду чудом уцелели окна, а под самой дырой стоит шкафчик с мячиками и все мячики на месте. Это было очевидно для всех, кроме представителей иностранной прессы и Европы, которая с особым рвением обсуждала эту очевидную ложь. Но оставалась удивительно глухой и слепой к трагедиям, которые все восемь лет проходили в городах, «непокорных» общему режиму Киева. 

Никто не трубил о бесчеловечности, когда случился авианалет на Металлист, пригород Луганска. Сколько смертей среди мирного населения там было, там нет военных, мирные люди живут, которые в восемь утра собирались на работу. Сколько трупов было, когда самолет пролетел и пустил ракету в здание Облисполкома в городе Луганске. Но вся Украина по сей день «думает», что кондиционер взорвался, и тот факт, что погибли 12 человек, никого не смущает. Гибель людей происходит бесконечно. 

 

Кто не верит, пусть съездит в Луганск в одну из школ города, где сами дети своими голосами записали истории смерти других детей. 

Когда ты слышишь, как голос маленькой девочки говорит: «Меня зовут Анечка, мне четыре года, я пошла с мамой в магазин, был обстрел. Я умерла, и мама моя умерла», или «Я Славочка, был дома, когда в мой дом прилетел снаряд, который меня убил и моих папу и маму», у тебя мурашки по коже, становится трудно дышать. Это не абстрактные дети, а конкретные, с именами и фамилиями, они жили и строили планы. Их было 149. 

Анну Тув знают все в Донбассе, Луганске, но в зарубежных СМИ упорно не замечают этой трагедии. Пригород Горловки, начался обстрел, она забегает в дом, вы можете представить, что должна чувствовать женщина, на глазах которой погибает муж, у нее самой отрывает руку, но она ползет, чтобы спасти оставшегося в живых ребенка. Что чувствовала эта женщина? Как жить после этого? Или как жить дальше родителям, которые во время обстрела спрятали своих троих детей в ванную комнату, а сами залезли в шкаф в соседней комнате, но снаряд попадает именно в ванную, все три ребенка погибли, а папа с мамой остаются живы. Как жить дальше этим родителям, а главное - зачем им жить дальше? Поищите эти истории в зарубежных СМИ, навряд ли вы их найдете. 

А когда во время прогулки от осколков погибает Кристина Жук, которую теперь называют «Горловская Мадонна». Ей во время обстрела оторвало ноги, она погибает, глядя на свою уже мертвую десятимесячную дочку Кирочку. Комментируя ее фотографию в Интернете, киевляне писали – «дохлая самка колорадо». Как можно хотеть жить в такой стране? 

Ты не понимаешь, что такое война, пока снаряд не попадает в твой дом. Ты не можешь ощутить всю мерзость нацизма, пока он не коснется тебя лично. 

В Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) было подано пять с половиной тысяч заявок от жителей Луганской и Донецкой областей, и ни одно не было принято, ни одному не дали ход. А это зверства, убийства, изнасилование, гранаты в подвалы, гибель детей. Пять с половиной тысяч жалоб в ЕСПЧ, ни одна не была принята. Это все, что нужно знать о ЕСПЧ. 

 

Нацизм или фашизм - это когда ты не просто очень сильно любишь свою нацию, а когда люто ненавидишь все остальные. Базовые выкрики украинских националистов: «Москаляку на гилляку», «Москаля на ножи» - это ничто иное, как дикая ненависть к соседу. Если посмотреть в тех соцсетях их базовые установки: «Русские, вы запуганы, забиты и запуганы диктатором, вы нация алкашей, вы ни на что не способны, вас скоро разорвут на части». 

Все восемь лет эти установки крепко-накрепко вбивались в головы украинцев. Что это, не нацизм? Когда президент страны, транслирующий общую государственную идею, говорит про жителей Донбасса и Луганска «эти особи» - это не нацизм? Когда у государства есть карательные батальоны – это не нацизм и фашизм? 

Главная задача России сейчас - убрать нацбатальоны. И мое мнение, исключительно, как жителя Донбасса, - их нельзя судить, их надо уничтожать. «Нацики» – это те люди, которые никогда не изменятся. Это участники карательных батальонов, которые за свои действия получают большие деньги, но их совершают добровольно. Они получают огромное удовольствие от того, что убивают. 

«Торнадо» - спецподразделение, о них даже думать гадко. Это маньяки. «Торнадо» базировался в Лисичанске, то, что делали эти люди, нельзя ни оправдать, ни объяснить человеческими мерками. Они на камеру насиловали мирных жителей, мужчин, даже не женщин. Заставляли на камеру заниматься сексом двух мужчин под дулом автомата, подводили ток к половым органам. Заставляли мать совершать сексуальные действия по отношению к своему ребенку, на камеру и под дулом автомата, причем дуло было направлено на ребенка. Что это, если не нацизм и фашизм?

Или когда каждый год 1 января по городу Киеву с факельными шествиями, нацистскими приветствиями, портретами Бандеры, его приверженцы широкой, многочисленной толпой гордо проходят по городу Киеву в день рождения их кумира. Их никто не наказывает, не останавливает, не препятствует им. Это политика государства. Это молчаливое согласие государства. Одобрение государства. Когда навязывается установка, что нацисты - наши герои, а Ватутин – освободитель Киева, антигерой, и это политика государства. Что это, если не фашизм?

Каждый день в украинских новостях, официальных источниках говорилось, что прилетел очередной самолет из США, привез оружие. Учитывая определенные настроения, когда все официальные и неофициальные лица со «всех утюгов» Украины кричат, как они заберут Кубань, как собираются поехать по Арбату на украинских танках, как будут любоваться развалинами Кремля, «Мы Россию крестили, мы ее и похороним», могло ли это закончиться миром? Мое горячее убеждение – нет, не могло. И такое же горячее убеждение – то решение, которое принял Президент России Владимир Путин, – единственно правильное.