Заурбек Токати: «Мы не полиция нравов, но надевая продукцию с изображением Уастырджи – рекомендуем не злословить и не упиваться»

Одежда с национальным колоритом – что это: погоня за прибылью или популяризация осетинской культуры? О том, как студент из Осетии открыл бизнес, который устоял в период пандемии, когда не выдержали многие более крупные предприятия, о том, с какими мыслями подходят к созданию одежды с осетинским колоритом, читайте в нашем интервью с основателем национального бренда «Fyrank» Заурбеком Токати.
 
- Сегодня свое детище ты позиционируешь как национальный бренд, когда возникла идея его создания?
- В 2014 году было желание максимально плотно связать свою жизнь со спортом, хотя на тот момент она и без того была плотно с ним связана. Я начал заниматься куплей-продажей спортивной одежды, это обычная коммерческая деятельность, основанная на финансовой выгоде. Я совсем недолго этим занимался, потому что какого-то душевного покоя в этом не нашел. Тогда же я решил перепрофилировать свою деятельность под изготовление одежды с национальным колоритом, были созданы первые два дизайн-проекта. Как они родились? Да совершенно случайно: я просто очень долгое время жил в Питере, хоть и занимался осетинскими танцами, принимал активное участие в работе нашей общины, но этого не хватало, хотелось как-то свою тоску по родине выпустить из груди.
 

- Трудности сопутствовали началу твоей деятельности?
- В 2014 году я вложил полторы тысячи долларов в то, чтобы запустить первые две линейки – это для студента была очень большая сумма. Тогда же случился кризис, первая девальвация рубля на нашей памяти, покупательская способность упала, и хотя рушиться еще было нечему – но то, что очень масштабно на тот момент уже представлялось в моей голове – просто посыпалось. Я законсервировал эту деятельность до лучших времен: эти лучшие времена не настали, но люди адаптировались к тому, что было. В 2018 году я решил, что пора снова начинать.
 

-Если еще раз вернуться к 2014 году, ты вложил полторы тысячи долларов – как ты их заработал, учитывая, что на тот момент ты был еще студентом?
-Когда я был студентом, семья присылала мне определенную сумму денег ежемесячно, но мне этих денег казалось недостаточно и было стремление к большему заработку. Я нашел себе работу охранником.  А до этого я сформировал с нуля команду по армрестлингу, я сам занимался этим спортом и три года был первым номером от Санкт-Петербурга. В университете создал команду, стал ее тренером и капитаном. Так вот за успешные выступления команды мне назначали по итогам каждой  сессии, помимо академической стипендии, еще и спортивную. Зарабатывать получалось столько, что была возмодность откладывать каждый месяц около 40 тысяч рублей.

-Откладывал целенаправленно на начало этой истории с одеждой?
-Нет, я просто предпочитаю копить, не помню, чтобы я когда-то чрезмерно тратил деньги. Я люблю проводить вечера за просмотром обучающих тренингов от  Роберта Кийосаки и канала Игоря Рыбакова. Так вот добрая часть бизнес-литературы несет в себе идею накопления и инвестиции денежных средств для развития бизнеса.

-Сейчас много говорят о  последствиях пандемии, не все производства ее выдержали, как тебе удалось устоять?
-Была свойственная любому человеку растерянность и тревога о завтрашнем дне. Экономический мир рушился на глазах, резко упал покупательский трафик, с этим надо было что-то делать. Было четкое понимание, что обществу сейчас не до шоппинга, а так же была острая нужда в каких-то санитарно-гигиенических приспособлениях, в тех же масках. Предпринимательский инстинкт подсказал, что надо перепрофилироваться под их производство. На тот момент были еще проблемы со здоровьем у одного маленького человека (прим. ред. - речь об Арнелле Персаевой), весь мир объединила эта трудность, и вся чистая прибыль, которая была заработана с пошива масок, была отправлена ей на помощь. Задача моя как руководителя состоит в том, чтобы популяризировать имя бренда, выводить его на новые площадки, то есть, когда ты продаешь несколько десятков масок в день, и все эти люди ходят с твоим логотипом на лице, – это ли не популяризация. Это получился симбиоз маркетинга, добрых нравственных побуждений и необходимости. За последнее время это был один из самых правильных шагов в рамках развития нашего бренда. Человек приезжал за маской, возвращался за футболкой, а продавалось это очень смешно - с салона автомобиля. Крутились, как могли, и выкрутились.

-Люди возвращаются, скорее всего это обусловлено высоким качеством продукции. Расскажи, как ты работаешь с материалами, кто все это отшивает?
-Да, у меня так сложился характер, что я либо не делаю совсем, либо стараюсь делать хорошо. Когда мы расконсервировали нашу деятельность, столкнулись с такой проблемой, как некачественные материалы на рынке и некачественное исполнение задумок со стороны производства. Тогда я начал сам летать на фабрики, мне проводили экскурсии, я знакомился с руководством компаний. На сегодняшний день у меня контракты с тремя разными производствами, одно является лидером европейского рынка спортивной экипировки, но это не просто для красного словца, на самом деле бывают между компаниями какие-то конкурсы, и наш европейский производитель безоговорочный лидер на сегодняшний день.
Дизайн - проект – это полностью мой интеллектуальный ресурс, он защищен с некоторых пор юридически, я отправляю бриф, мы его адаптируем под одежду с дизайнерами, следом он отправляется на производство. Другой наш партнер-производитель находится в Азии. Почему мы не работаем только с одним производством? Это обусловлено тем, что я как бренд стараюсь предоставить лучшее качество по самым приемлемым ценам, но не может одно производство быть лучшим по всем позициям, есть флагманские модели и те, которые тянут вниз. На каждом производстве мы работаем с их лучшими позициями.
 

-С 2018 года масштабы производства выросли?
-Конечно, я тогда начал свою деятельность с 20 футболок и раздал их друзьям. Не прошло буквально недели, как телефон разрывался, друзья друзей тоже хотели такие футболки. Следом мы сделали партию побольше, я столкнулся с новой трудностью: а как это продвигать? Не было ни интернет-площадки, ни торговых точек. Сарафанное радио сделало свое дело и так потихоньку мы начали путь масштабирования.
 

-Насколько в целом сегодня популярна одежда с национальным колоритом?
-Если говорить исключительно об Осетии, то у нас люди в самом лучшем смысле этого слова максимально неадекватной любовью обладают к своему триколору, к своему гербу, ко всему, что связано с осетинским. Да, есть, конечно, прослойка населения, которым западные ветра продули всю голову, ну и ладно. Без любви к истории, даже элементарно без любви к своему флагу и без понимания того, что означает каждый из его элементов, без понимания того, сколько крови было пролито за этот триколор и так далее, у человека нет будущего. Моя задача изначально состояла в том, чтобы наше младшее поколение, которое не ходит в музеи, потому что мы их не водим, которое не знакомо с какими-то историческими процессами, с культурным наследием – увидели это на улице.

-А есть отклик от аудитории именно в этом плане?
-Очень много родителей мне выражали благодарность в связи с тем, что мы пробудили интерес у детей к тому, что нарисовано на футболках у их отцов. У самого была ситуация в жизни, когда только была произведена линейка «Тох аемае кад», мой младший брат, которому тогда было года четыре, заинтересовавшись новой вещью в гардеробе спросил, а что тут нарисовано, а что это за цвета, что написано. Я ему объяснил, и он говорит: я тоже такое хочу. Все, цель достигнута.
 

-Мне кажется, такая одежда еще и очень популярна у тех, кто уезжает за пределы Осетии.
- Куда мы только уже не отправляли посылки: в Италию, Америку, Германию, Казахстан, Израиль, не говоря уже о России – тут мы, наверно, уже во всех регионах представлены. Даже в Африке есть наша продукция, прославленный каскадер Эльбрус Уртаев туда заказывал себе футболки.
 

-Как проходит процесс создания той или иной модели? Ты ждешь вдохновения или садишься как за работу и даешь установку, что надо рисовать дизайн.
-Когда занимаешься своим любимым делом - просто нужно понять, какие инструменты использовать для достижения поставленных целей. Это невозможно объяснить – это внутри меня и мне нужно это увидеть, представить. У меня бывают паломнические походы в горы, я стараюсь уделять время медитации, мне нужно абстрагироваться от общества, и так приходят идеи новых дизайнов. Я будто болен, но не лечите.
 

-Что чувствуешь, когда можешь пощупать, примерить свою продукцию?
-Я не столь сентиментален. Эмоции  переполняют меня только тогда, когда я вижу признание в глазах людей, когда работа сделана – это еще ничто, на самом деле очень важно, чтобы твои труды, твои задумки нашли отклик в сердцах твоих земляков. Это все делается для моих собратьев, для осетин, чтобы они, надевая ту или иную вещь, – пропитывались духом аланства, осетинства. Чтобы слова  «Тох аемае кад» не просто звучали за обеденным столом или тостом, а чтобы эти слова и этот дух сквозь себя человек проносил.
 

-Получается этой цели достичь?
- Однозначно, у нас есть негласное правило, что человек, который злословит, ведет себя неподобающе в обществе, напивается до неадекватного состояния – он не должен себе позволять носить такую футболку, например, как «Хаестон балц». Мы, конечно, не полиция нравов, мы не можем проследить или наказать человека, который этим правилом пренебрегает, но такую рекомендацию мы своим покупателям даем.

Интервью подготовила Агунда Цибирова