Командир батальона "Сармат" Владимир Наниев (Че Гевара): "Победа будет за нами!"
Этого бойца СВО, командира батальона «Сармат» Владимира Наниева, со звучным позывным «Че Гевара», особо представлять нашим читателям не надо. Благодаря видеосъемкам самих ребят с передовой о «работе» батальона «Сармат» Владимира Наниева в лицо знают многие. Более того, благодаря отваге и мужеству батальона о командире видеосюжет сделал также известный российский журналист Владимир Соловьев… На сегодня Че Гевара после очередного ранения находится в Москве на реабилитации. И после ее прохождения снова планирует отправиться на СВО. Владимир Наниев – образец стойкости духа, мужества и огромной силы воли. Именно такое впечатление он оставил у автора материала после нашей беседы.
– Владимир, в начале беседы расскажите, до того, как Вы ушли на СВО добровольцем, чем занимались?
– Я проживаю в поселке Дзау Южной Осетии. До ухода на специальную военную операцию работал в органах госбезопасности. Окончил на «отлично» юридический факультет и факультет международных отношений ЮОГУ.
– С началом СВО Вы сразу приняли решение отправиться туда добровольцем?
– Отправиться на СВО хотел сразу, но из-за ряда объективных причин смог поехать только в 2023 году. Записался в штурмовой отряд.
– Почему решили отправиться на СВО?
– Это долг каждого мужчины защищать свое Отечество. От исхода СВО во многом зависит будущее и России, и Южной Осетии. Если дать там слабину, то это очень плохо отразится и на РФ, и на РЮО. Хотя такой вариант я полностью исключаю. Уверен, победа будет за нами. Бойцы, которые сейчас там сражаются, превентивно тушат разожженный по указке коллективного Запада костер неонацизма, который в противном случае разрастется в масштабный пожар самых нежелательных для нас негативных последствий.
– Как правило, тем, кто отправляется на войну, бывает трудно сказать об этом родным и близким, ведь они будут переживать. В Вашем случае как это было? Как родные и близкие узнали, что едете на СВО?
– О моем решении отправиться на СВО знали только близкие друзья и дядя. Остальным родным об этом не говорил, сказал, что еду на курсы повышения квалификации в Ростов. И только через несколько месяцев дядя им сказал, что я на специальной военной операции.
– А дядя не пытался отговорить?
– Он, конечно, переживал, но отговорить не пытался. Дядя понимал, что я взрослый человек, все тщательно взвесил и сделал осознанный выбор.
– Многие опытные бойцы говорят, что большинство обычных людей в первых боях в той или иной степени испытывают чувство страха. Но нужно его преодолеть и продолжать сражаться. Как это было в Вашем случае? Какие чувства испытывали, когда впервые попали на передовую?
– Чувства страха никогда не было. Было какое-то необычное чувство, которое трудно описать. Но по мере того, как набираешься боевого опыта, постепенно начинаешь многое понимать – в той или иной боевой ситуации откуда и какой опасности можно ожидать и что делать. Какие варианты действий может предпринять враг и что надо предпринять тебе самому. При этом осознаешь, что о многих вещах раньше и не догадывался.
– Навыки и знания, полученные во время службы в армии в Минобороны РЮО, насколько актуальны и полезны оказались на СВО?
– Проходя в свое время срочную службу в югоосетинской армии, я получил хорошую огневую и тактическую подготовку. У нас были очень хорошие инструкторы, ответственно подходили к своей работе.
– Когда прибыли на СВО, Вас сразу назначили командиром батальона «Сармат»? Или определенное время были пока рядовым бойцом?
– Сначала, конечно, был обычным бойцом. Как и другие сидел в окопах, ходил на штурмовые операции и т.д. Позже назначили замкомандира батальона. А затем командиром батальона «Сармат».
– Что именно входит в обязанности Вашего батальона?
– Проведение разведывательных и штурмовых операций.
– Командир в ответе за своих подчиненных, от правильности и своевременности его решений и приказов зависят жизни и судьбы десятков подчиненных. Какие чувства испытываете, когда даете ребятам боевые задания?
– Это очень тяжело, огромная ответственность, и всегда очень переживаешь, понимая, что бойцы идут выполнять задания, сопряженные со смертельным риском. Поэтому всегда сам иду с ними на задания, это мой незыблемый принцип.
– Бывало так, что, переживая за ребят, Вы нарушали порядок действий командира и сами шли впереди них в бой?
– Да. Поступать иначе не мог. – Командование Вам за это замечания не давало? – Командование с пониманием относится к этому.
– К великому сожалению, война сопряжена с гибелью и тяжелыми ранениями боевых товарищей…
– Это неописуемо тяжело. Вы вместе живете, вместе идете в бой, всегда готовы броситься друг за друга в огонь и воду, делите все тяготы войны. Ребята становятся тебе очень близки, как братья. И вдруг кого-то из них больше нет... Осознать и пережить это очень тяжело. Бывали случаи, когда при выполнении задания находишься на одной боевой позиции, а тебе сообщают, что кто-то из находившихся на другой позиции ребят погиб. И ты понимаешь, что уже ничем не можешь ему помочь... Эта безысходность очень сильно гложет человека изнутри.
– В боевых действиях на каких участках фронта Вы и возглавляемый Вами батальон «Сармат» принимали участие?
– На Донецком и Часов Ярском направлениях, в авдеевской промзоне, а в последнее время в Курской области.
– Самый тяжелый бой, в котором принимали участие?
– Все бои были тяжелые, не могу выделить какой-то один.
– Владимир, с учетом Вашего опыта, какие советы Вы бы дали ребятам, которые хотят отправиться на СВО? Как в первых боестолкновениях справиться с излишним волнением, как сохранять хладнокровие, как вообще вести себя, чтобы максимально повысить шансы на выживание?
– Необходимо пройти в учебном центре хорошую предварительную огневую и тактическую подготовку, научиться оказанию первой медицинской помощи в боевых условиях, умению действовать в составе боевой группы и т.д. Одним из ключевых факторов является психологическое состояние бойца. Идя на войну, ты должен ясно осознавать все связанные с этим риски и опасности. Что можешь в любой миг погибнуть или получить тяжелейшие ранения. И если человек все тщательно взвесил, обдумал и решил идти на войну, то уже не должно быть места каким-либо сомнениям. Надо решительно настроиться на боевое столкновение с врагом и понимать, что очень многое будет зависеть от его самообладания и способности сохранять хладнокровие даже в самые тяжелые моменты. Какие-либо сомнения, излишнее волнение, страхи недопустимы. Они будут только мешать и погубят человека в бою, так как не дают ему здраво мыслить, принимать правильные решения и быть сконцентрированным на выполнении боевой задачи. Не надо их путать с разумным чувством опасности и самосохранения, которые необходимы бойцу, это совершенно разные вещи. Все зависит от самого человека, насколько он выработает в себе все это.
– Психологическая устойчивость в бою и смелость должны быть врожденные или их можно выработать?
– При должном желании, настрое и подходе их можно выработать. А с опытом вырабатывается еще и, так сказать, иммунитет к стрессу.
– Владимир, в «Сармате» под Вашим командованием были только осетины или бойцы других национальностей тоже?
– В нашем батальоне наряду с осетинами были русские и сербы. Все очень дружат и никакого разделения по национальности не было, как и должно быть.
– По Вашим наблюдениям, в чем характерная особенность менталитета и психологии осетинских бойцов?
– О войне наши ребята знают не понаслышке. Многие из них пережили грузинскую агрессию против Южной Осетии 1991-1992 годов и видели, как героически воевали их отцы и старшие братья против намного превосходящих их сил врага, как они выстояли и защитили Родину. Повзрослев, сами принимали активное участие в отражении вооруженной агрессии Грузии против Южной Осетии. Так что до ухода на СВО имели значительный боевой опыт. Такие люди на ином уровне осознают любовь к Родине, цену свободы, чести, мужества, необходимости прийти на помощь братским народам и т. д. В бою честь и доблесть для них важнее жизни. Гены наших славных предков - скифов, сарматов и аланов - дают о себе знать. И это не просто слова.
А еще осетины небольшой народ. Большинство из нас так или иначе знают друг друга, многие являются родственниками или у них могут быть общие родственники, друзья, знакомые. Это определяет характер взаимоотношений между бойцами в батальное – все друг к другу уважительно относятся, очень сплочены. Более опытные опекают в бою тех, у кого опыта поменьше. Но подчеркну, что точно такое же отношение наши ребята проявляют ко всем сослуживцам других национальностей. По-иному у нас не бывает.
– Видев столько разрухи и смертей, которые приносит война, какие мысли появляются?
– Думаешь о том, что надо сделать для победы все, чтобы больше такое никогда не повторилось. И что, находясь и действуя здесь, ты делаешь это и для того, чтобы предохранить от подобного свою Родину, своих родных и близких.
– Какой отпечаток это оставляет на человеке?
– Война каждого меняет по-своему. Кто-то черствеет, а кто-то, наоборот, становится сердцем более мягким, начинает еще больше ценить жизнь, родных, близких, товарищей и сильнее осознает важность мира на земле.
– Что из увиденного на фронте произвело на Вас самое большое впечатление?
– Как люди, не жалея своей жизни и здоровья, доблестно защищают свою Родину. Как превыше жизни они ставят честь и свободу, и, не колеблясь, готовы жертвовать собой ради этого. Много видел таких людей. Это достойно огромного уважения.
– А что из пережитого на СВО повлияло на Вас как на человека?
– Много чего повлияло. Гибель боевых товарищей... Это неописуемо трудно пережить. А мужество наших ребят и готовность помочь ближнему должны быть примером для подражания не только на войне, но и по жизни в целом.
– Владимир, сколько раз Вы были ранены и при каких обстоятельствах?
– Был ранен пять раз. Первое ранение было не очень серьезным. Украинский квадрокоптер сбросил боеприпас и в меня попал осколок. Во второй раз рядом разорвался снаряд от АГС. В третий раз по нам работал танк и осколок от его снаряда пробил мне легкое. Было сильное кровотечение, я начал захлебываться кровью и еле дышал. Рискуя собой, ребята на открытом пространстве бросились ко мне и быстро эвакуировали. Очень благодарен им за это.
– Вы оставались в сознании?
– Да. Понимал всю серьезность ранения и понимал, что могу умереть. Но был абсолютно спокоен. Лежал на земле и старался ни о чем не думать. Я ведь знал, куда отправлялся и почему. Свой выбор сделал осознанно. Поэтому страха о том, что может со мной случиться, не было. Короткое время спустя начались очень сильные боли.
– Что можете сказать об остальных ранениях?
– В четвертый раз осколок попал мне в коленный сустав. В пятый раз был ранен во время штурма населенного пункта. Украинские солдаты вчетвером спрятались в подвале. Мы не заметили их и почти с двухметрового расстояния по мне выпустили целый магазин. Пули попали в ноги и часть одной ноги врачам пришлось ампутировать… Тот подвал наши ребята зачистили и ликвидировали всех, кто стрелял по нам.
– Владимир, почему после таких ранений снова возвращались на СВО?
– А по-другому никак. Мы там за правое дело и надо его довести до конца. Тем более что там, на передовой, находятся наши ребята, мои товарищи. Я и сейчас тоже однозначно вернусь. Как только встану на протез. Но пока с этим возникли сложности, необходимо продолжить лечение, убрать оставшиеся в ноге осколки кости. Сейчас нахожусь на лечении в Москве. Но как только пройду реабилитацию, снова поеду на СВО к ребятам. И постараюсь сделать это как можно быстрее.
Пользуясь случаем, хочу сказать, что после ранения очень много людей меня поддержало, звонили, спрашивали. Это придает дополнительные силы. Я всем им очень благодарен.
– Владимир, расскажите, пожалуйста, о ребятах из Осетии, с которыми вместе воюете.
– Выделять никого не буду. Все они очень достойные люди, каждый из них образец мужества, доблести и чести. С такими ребятами мы одолеем любого врага.
– Чем бы Вы хотели заняться после завершения СВО?
– Пока точно не знаю. Но на каком бы поприще ни был, буду работать на благо родного народа и Отечества.
– Что бы хотели передать своим боевым товарищам?
– Горжусь, что нахожусь с такими людьми. Ребята, берегите себя! Мы победим! Фидар æмæ уæлахиз ут!
Гугули Валиев,
газета «Республика». РЮО
