Она одна такая...
В конце июля нам удалось выбраться вместе с хором "Арион" в село Унал, что в Алагирском ущелье. Здесь мы отвлекли от тяжелого репетиционного графика заслуженного деятеля искусств Северной Осетии Ольгу Джанаеву, чтобы задать ей интересующие нас вопросы. Большего знатока осетинского архаичного искусства найти вряд ли можно. Являясь ярым борцом за традиционные осетинские ценности и культуру, Ольга Георгиевна прививает своим подопечным любовь к родному языку и народу. Газете "Слово" удалось узнать больше о ее мыслях о настоящем и будущем осетинской культуры.
- С чего началась Ваша любовь к музыке? Что Вы слушали в молодости?
- Слушала я то, что звучало по радио в государственных программах. Могу со стороны сейчас отметить, что программы эти составляли очень профессиональные люди. Информация была развивающая и хорошего качества. Более того, музыка в мультиках, на которых мы выросли, была написана лучшими композиторами 20 века: Прокофьевым, Шостаковичем, Свиридовым. В детстве мы еще не знали, что это такое, но сейчас я понимаю тот уровень, на котором велась работа с этой музыкой. Да и музыка в первых диснеевских мультфильмах, которые появились у нас в стране, была очень хорошего качества. Мало того, мы слушали много народной музыки в очень хорошем исполнении. В общем, благоприятная была музыкальная среда.
- А сейчас Вы что слушаете?
- Я сейчас ничего не слушаю вообще. Потому что в течение дня мне столько приходится слушать, воспринимать и анализировать, что, приходя домой, с большим удовольствием слушаю тишину. Сейчас очень люблю (вы в своем возрасте, может, тоже это поймете) слушать звуки природы. Я действительно ощущаю от этого некую физиологическую радость. Когда слышу пение птиц, шум водопада, дождя, шум ветра. Здесь, в Унале, можно услышать совершенно разнообразные звуки. Даже ветер слышится здесь очень по-разному, и когда ишак поет свои скрипучие песни - для меня это очень интересно.
- Как воспринимается Вами современное музыкальное искусство?
- Относительно современной музыки, да и относительно всего современного искусства могу сказать, что сейчас нет некоего ограничительного сита, через которое просеивалось бы лучшее, публиковалось и звучало что-то достойное наших ушей. Нет никаких преград для неопытного автора. Он может выставить на очень большую аудиторию плоды своего творчества, его будут слушать в сети, и это только возвышает его в собственных глазах, но никак не влияет на качество его творения. Человек так устроен, что если что-то публикуется и звучит в эфире, то это сразу становится эталоном. Так вот, я считаю, что все это в широкий эфир ставить нельзя. Это все засоряет наше сознание.
- А что происходит с народной музыкой в наше время?
- В народном искусстве происходит некое движение. Возникает большой интерес к архаичному искусству. Но сейчас есть много людей, которые не имеют достаточных знаний в этой сфере, получив образец архаичного искусства, хотят развить его и адаптировать его под сознание 21 века. Надо очень много исследовать, изучать и собирать образцы народного искусства. Это занимает очень много времени. Я не считаю положительным опытом, когда этим занимается неподготовленный человек.
- Как по-Вашему нужно правильно взаимодействовать с архаичным искусством?
- Мое отношение к этому такое. Фольклор, который сохранился до 21 века, нужно зафиксировать и изучить. А аранжировка и какая-то его трактовка - это уже вопрос профессионализма. Это нужно делать очень грамотно, деликатно и уважительно к культуре предков. И с большим уважением к себе, как к преемнику этой культуры.
- Изначально искусство, не важно -элитарное или массовое, было неким нравственным проводником для молодого поколения. Сейчас картина другая. Сможет ли конкретно музыка вернуть позиции этого самого маяка? И какими средствами?
- Конечно, может. Музыка и является одной из форм человеческого самовыражения, которая способна это сделать. Нужно направленно формировать содержание программ, которые популярны в молодежной среде, не нарушая преемственность поколений. Взять, например, сосновую рощу, которая видна с этого склона. Там действуют свои законы. И если туда внедряется инородное растение, которое более устойчиво, чем сосна, и рост у нее происходит быстрее, чем у сосны, роща деградирует. В культурной среде также свои законы, а инородное тело разрушает среду изнутри, и, в конце концов, инородная культура подавляет исконную. Наши отцы и деды воспитывались в одной культурной традиции, мы уже в другой, дети наши будут в среде еще более далекой, чем мы и наши отцы. А как в осетинской пословице говорится: "Отец и сын должны петь одну песню". И если мы хотим, чтобы молодежь вырастала в близкой ей традиции, мы должны эти исконные формы по возможности сохранять, адаптируя к современной жизни. И сейчас эта тенденция очень заметна в России. Сейчас множество военных и народных песен активно перепевается. Каждый молодой человек в России наизусть знает и их текст, и мелодию. Молодежь их очень любит и активно исполняет. Появляется много ремиксов этих песен. Это очень хороший процесс. Такое должно происходить и в сфере традиционной культуры.
- Кто для Вас, как для человека творческого, является примером. На кого Вы равнялись, когда задались целью поднять с колен осетинскую народную музыку?
- Никакой цели у меня не было вообще. Просто в своей жизни встречала людей, которые втягивали меня в эту сферу. Я могла просто не соприкоснуться с этим, пройти мимо и заниматься только классической музыкой. Но в самые первые годы работы мне встретился председатель Союза композиторов Резван Царионти, который привлек меня к ансамблю "Чепена", где я встретилась с великолепным композитором и хормейстером Алибеком Бериевым. Кроме того, мой двоюродный дядя Николай Джанаев собирал много осетинских песен в Туаль-ском ущелье. Именно они смогли мне открыть этот удивительный мир народной осетинской песни. На них я равнялась, занимаясь народным творчеством. Этих людей, к сожалению, нет в живых, и мне кажется, подобных знатоков осетинской песни на сегодняшний день больше нет .
- Хору “Арион”, Вашему главному детищу, уже более тридцати лет. Как думаете, в масштабе глобальном Ваша деятельность принесла какие-либо плоды?
- Плоды, конечно, есть. Когда я училась в школе, у нас не было такого репертуара, какой сейчас поют дети. И мы пытаемся в программу каждого хора обязательно внедрить осетинские народные песни и произведения осетинских композиторов. Проводим много хоровых фестивалей и конкурсов. Это и есть плоды: когда что-то новое становится системным.
- В августе Вы везете хор в Германию. Это уже 7 поездка в эту страну. С чем связано такое трепетное отношение немецкого народа к “Ариону”?
- Я тоже задавала себе этот вопрос. Видимо, в нашем искусстве есть что-то такое, что немцев трогает, потому что, прямо скажем, при высочайшем уровне классической профессиональной немецкой школы в сфере народной традиционной культуры, на мой взгляд, у них очень много утеряно. Сохранившиеся образцы народных песен никак не отражают глубокую философскую суть древнегерманского эпоса. Литературную форму они сохранили, а музыкальную нет. У нас же она имеет очень хорошую сохранность. Это их на каком-то подсознательном уровне очень привлекает. Они это чувствуют и проявляют огромный интерес. К тому же, мы привозим в Германию много их музыки: немецкую классику, немецкую народную музыку, которая с восторгом принимается местной публикой. Причем мне запомнились слова председателя Немецкой христианской молодежной организации. Он сказал, что их молодежи очень полезно общаться с детьми из нашего хора.
- У Вас есть мечта? Чего Вы должны достичь, чтобы с чистой совестью убрать в ящик камертон и уйти со сцены?
- Мечтаю о том, чтобы любой человек смог спеть две или три древние осетинские народные песни. Ведь это очень красиво, когда ты знаешь культуру своего народа. Это очень красиво, когда ты говоришь на языке своего народа. Мечтаю о том, чтобы каждый молодой человек мог получить музыкальное образование. И не просто музыкальное образование, а образование, которое бы могло сделать его богаче и интереснее, которое открыло бы ему глаза на мир.
АРТУР ГАЛАЗОВ